Брат Героиныч

Занимательная аннигиляция.

Все было прекрасно еще в начале девяностых. В душных питерских котельных еще собирался российский андеграунд, еще был и портвейн и тельняшки… До перестройки было затишье, благотворно влиявшее на творческие порывы рок-тусовки…

Но грянула перестройка, которую андеграунд вначале принял на ура. Газманов и Шуфутинский стали сразу собирать стадионы. Филипп Киркоров со своей группой "Народная безопасность", снова находившийся в бегах, записал свой самый концептуальный альбом "Все идет вкривь да вкось". Дело в том, что, будучи натурой очень тонкой и ранимой, Киркоров тяжело и болезненно воспринял обстановку в стране, перестройку, события в Москве. Впечатлений масса. Поэтому концепция альбома у питерского рок-гения получилась как-то сама собой.

Алка долго была влюблена в ударника "Народной безопасности", но тот покончил жизнь самоубийством, не сумев перенести резкие перемены после перестройки. Умер молодым, как всегда мечтал.

Киркоров попытался официально издать свой новый альбом на виниле. И несколько месяцев в конце девяносто первого года эту пластинку можно было увидеть в фирменных магазинах "Мелодия". Но потом всю партию изъяли из продажи, обвинив Киркорова в пропаганде насилия и суицида. Киркоров, разочаровавшись во всем, снова ушел в подполье.

Пугачева, прекрасно владевшая гитарой, тоже записывала альбом под названием "Куплено".

Пресняков с Маликовым со своей панк-рок группой "Президент и юморист" готовили рабочую версию альбома "Булыжником по чайнику". Издавать собирались пока что только в Питере…

Сергей Пенкин, имея большой опыт в общении с тибетскими монахами, стал проводить музыкальные эксперименты, производя вкрапления азиатских мотивов в рок-музыку. В это время была записана потрясающая песня "Дело мастера Бо боится гэбэшника".

Утром в сентябре Борис Моисеев чуть не помер с похмелья, когда проснулся после почти полугодовой пьянки. На клочках бумаги и полях газет, валявшихся повсюду, были записаны стихи, строчки песен, концепции… Борис Моисеев слегка опохмелился и полез разгребать завалы черновиков, пытаясь найти что-нибудь стоящее. Вскоре питерские квартирники сотрясла его новая песня "Третья "Б" на рукаве".

Вахтанг Кикабидзе, будучи анархистом по убеждению и лидером группы "Украинска Пошта", записывает альбом "Ручная дрезина - анархия".

После перестройки андеграунд будто восстал из мертвых. Антонов, Песков, Кабаре-дуэт "Академия" стали собирать стадионы и целые концертные залы, вроде ДК Горбунова. Андеграунд восторжествовал.

Группа "На-На-Нэ" во главе с рок-гением, которого все ласково называли Бари, готовила новую живую концертную программу "Белый кот Петербург", чтобы отыграть ее на площади перед Зимним дворцом у Александрийского столпа…

Да, были времена… Андеграунд выполз на свет Божий… Но с развитием демократии в России появилось зачаточное понятие "коммерции". Многие безвкусные и бездумные коммерсанты стали продюссировать бесталанные и бездарные проекты. Так и появилась гребаная русская попса. Типичные постсоветские пролетарии предпочитали "ДДТ", "Наутилус Помпилиус" и "Кино" "Лесоповалу", "На-На-Нэ" и Моисееву.

Веринский кончил жизнь самоубийством - выпал из окна, а Пенкин погиб в автокатастрофе. Тогда их хоронили всей страной.

На мемориале Вертинского Киркоров еще сказал: "Я хотел бы поблагодарить всех наших новичков, "Кинескоп", "Президента и юмориста" и других, которые весь наш рок, весь андеграунд превратили в такую жопу!"

Леонтьев написал тогда в своих воспоминаниях: "Но вот беда в культуре нашей, в эстраде новой, молодежной… Они поют одну хуйню! Так тошнотворно кличут попс!" А Александр Буйнов записал сатирическо-обличительную песню "Грампластинщик".

Телевидение и уличные афиши стали пестрить попсой: "Аквариум", "Ария", "Гражданская оборона"…

Шевчук, смазливый бородатый педик, стал плясать вместе с Цоем, Грегоряном и Летовым в новогоднюю ночь на всех телеканалах с пестро разодетыми девицами.

Попсовое "Наше Радио" заглушает единственное оставшееся некоммерческим "Радио Шансон".

Кинчев поет в театре эстрады: "Дурочка ты маленькая, да удаленькая!". Башлачев и Гребенщиков пляшут стриптиз в обнаженном виде и показушно обнимаются на подиуме в ночном клубе, нисколько не скрывая свою нетрадиционную ориентацию. Сергей Шнуров с Андреем Макаревичем, бросаясь долларовыми купюрами, пьют и обливаются шампанским в "Метелице"…

И вот сейчас, сидя на табуретке у заднего входа модного бара, даже и не помню его названия, бывшего Ленинградского рок-клуба, я с тоской вспоминаю те чистые и светлые доперестроечные времена, когда ничто еще не было куплено, ничто не продано и никто еще не продался.

Ни хуйни, ни гопоты, ни русской попсы… Гребенщиков… Бр-р-р! Звучит-то как противно!

Брат Героиныч, 2003 год (heroinych@e-mail.ru)